Чем-то родная империя

Только одна империя кажется нам какой-то родной, даже не в силу географической близости, а по какой-то эфирной, ментальной связке

Сгинувших в небытии империй в истории нашей и «соседних» цивилизаций немало. Все они обладали потрясающими для своего времени технологиями и однажды исчезли по, чаще всего, так и не ясным причинам. Еще хуже с Римской империей – советская историография убеждала, что эта великая империя утонула в роскоши и в разврате. Теперь-то мы понимаем, что в этих субстанциях утонуть невозможно, но отвращение к жирным патрициям осталось. Майя и инков жалко, но они где-то далеко, шумеры и ассирийцы не совсем понятны, и только одна империя кажется нам какой-то родной, даже не в силу географической близости, а по какой-то эфирной, ментальной связке. Есть ощущение, что князь Олег прибивал свой щит на врата Константинополя, закрывая в них какую-то дыру, а князь Святослав сам нарвался на неприятности. Почему нам близка Византийская империя? Дело точно не в христианстве и не в византийской принцессе Софье Палеолог, которая однажды стала «первой леди» Московии. Давайте разберемся вместе с английским историком Джонатаном Харрисом.

«ВИЗАНТИЯ. ИСТОРИЯ ИСЩЕЗНУВШЕЙ ИМПЕРИИ»

«Альпина нон-фикшн», 2017

Автор не ставит себе задачу пояснить нам магнетизм Византии. Но это у него всё равно невольно получается. Византия возникла не из ничего, как Римская империя, а больше 1000 лет выживала в бесконечных войнах по всем географическим направлениям, решала национальные, торговые и религиозные вопросы, лукавила и порабощала. Попробуйте скинуть с России налет войн и дворцовых переворотов – что останется? Культура и духовность, так же, как в случае с Византией. Нечто волшебное есть в этой незыблемой константе, а в самом слове «константа» почему-то слышится Константинополь.

Итак, перед нами книга об империи мудрости, которая выживала благодаря ежедневной адаптации и интеграции в мировые процессы. Византия была одной из немногих созидающих империй, несмотря на бесконечный войны. Распространять своё влияние и подчинять своему влиянию совсем не одно и тоже. В Византии высокомерие пурпура сочеталось с глубоким пониманием значимости человеческой жизни и недаром Джонатан Харрис пишет о византийских корнях Итальянского и общеевропейского Возрождения.

Византия не умерла, она ассимилировалась в другие империи и в отличии от Рима проросла не правом, дорогами и скульптурным наследием, а невероятным балансированием между Востоком и Западом, которому сегодня нам нужно снова учиться. Книга о Византии – это книга о Евразии и о всём наборе вызовов, которые порождает эта география. Удивительный роман со временем и во времени. Если в вашем плане чтения на лето есть пункты о прочтении художественной, философской и легкой научно-популярной книг, то отложите их все ради «Византии» Харриса. Это того стоит.