Водные ресурсы России: уникальность, проблемы, решения
В гостях у Радио «Комсомольская правда» врио руководителя Федерального агентства водных ресурсов Вадим Никаноров
Фото: Иван МАКЕЕВ
Афонина:
- В течение ближайшего часа нам хотелось бы поговорить о том богатстве, которое есть у нашей страны. Когда на Россию смотрят и говорят, что это кладовая богатств, имею в виду, конечно, не только наши недра, но и водные ресурсы. Так вот, в условиях роста народонаселения, промышленного развития, загрязнения окружающей среды действительно сокращается доступ людей к пригодным для использования источникам пресной воды. Именно поэтому некоторые особо ретивые и смотрят на Россию, как на такую кладовую водных ресурсов. Об этом мы и решили поговорить. С нами в студии временно исполняющий обязанности руководителя федерального агентства водных ресурсов Вадим Никаноров. В чем уникальность водно-ресурсного потенциала нашей страны, что есть у нас, чего нет у остальных?
Никаноров:
- Наверное, так ставить вопрос немножко неправильно, все есть понемножку у всех. Просто у России этого очень много. Россия омывается водами 12 морей, насчитываем свыше 2,5 миллионов больших и малых рек, более 2 миллионов озер. И это и есть ее водный потенциал, основа водного фонда России. Единственный недостаток России в этой части, что эти водные объекты расположены на ее территории очень неравномерно. Тем не менее, 120 тысяч рек длиной более 10 км создают водный каркас России. Благоприятные для судоходства у нас более 400 тысяч километров на территории России, и это тоже способствует экономическому развитию. 90% годового речного стока приходится на бассейны Северного Ледовитого и Тихого океанов. И лишь менее 8% - на Каспийский и Азовский бассейн. При этом, в Каспийском и Азовском бассейнов проживает более 80% населения России. И также сосредоточена основная часть хозяйственной инфраструктуры страны. На территории Сибирского округа, который в принципе самый богатый у нас в части воды, находятся самые крупные речные системы. Это Ангаро-Енисейская, а также Обь и Иртыш. И в целом на Сибирский округ у нас приходится 43% ресурсов всего речного стока России.
Что касается озер. У нас их порядка 2 миллионов. Пресных, соленых, солоноватых. И среди них самое глубокое в мире пресноводное озеро – это Байкал. Также к озерам многие исследователи относят Каспийское море. По территории России озера также распределены неравномерно. Большая часть их расположена на северо-западе – это Кольский полуостров, Карелия, на Урале, в Западной Сибири, Ленско-Вилюйской возвышенности, в Забайкалье и бассейне Амура. Вот такое количество озер, как у нас, оно действительно практически не повторяется. Только Канада имеет озер больше, чем Россия. Поэтому это тоже вот как бы наше богатство.
Ну и, конечно, Байкал. Основная часть ресурсов пресных вод сосредоточено в Байкале. Это 23 тысячи кубических километров. Или 20% мировых и более 90% национальных запасов пресных вод. К большим или к великим озерам России можно также отнести Ладожское и Онежское озера. И всего в 12 наиболее крупных озерах содержится около 25 тысяч кубометров пресных вод. При том, что общий запас пресных вод в озерах 26,5-26,7 тысяч кубометров.
Афонина:
- Вадим Анатольевич, вы сейчас сказали об озере Байкал, я думаю, что наши радиослушатели тут же вспомнили о том, какие скандалы связаны с этим озером. Насколько сложно сейчас уже говорить о том, что это одно из чистейших озер на нашей планете. Увы, к сожалению, но это действительно так. Мы помним те акции, которые устраивали волонтеры, когда очищали Байкал, мы помним те скандалы, связанные с загрязнением вод предприятиями… Вот кто должен нести ответственность за разбазаривание водных ресурсов? На ком лежит вина? На предприятиях, которые располагаются по рекам и озерам? Вина на тех, кто давал разрешение на возведение этих объектов? Как сейчас эту ситуацию изменить в лучшую сторону? Ведь такая задача наверняка стоит.
Никаноров:
- Да, конечно, такая задача стоит, но я не стал бы говорить о разбазаривании водных ресурсов, мы пока с вами говорим о том, как сделать Байкал чище или, вернее, даже не сделать чище, а не допустить дальнейшего его загрязнения. И на это направлены все усилия всех – и природоохранных служб, а также субъектов федерации, которые расположены по берегам Байкала. Это в основном Иркутская область, Забайкальский край и республика Бурятия. На самом деле, наверное, те организации и предприятия, которые расположены вдоль Байкала, разрешения на их строительство выдавались очень давно. И сейчас поминать кого-то недобрыми словами, наверное, не стоит. Надо сделать так, чтобы эти предприятия стали чище, стали сбрасывать ту воду, которая бы не повредила Байкалу. Самая большая проблема в том, что практически все эти предприятия работают без очистных сооружений. Сейчас все усилия ученых, которые располагаются в Байкальском регионе, которые занимаются и проблемами очистки воды, и которые занимаются самим Байкалом и качеством воды в нем, они смотрят, как сделать так, чтобы обеспечить все крупные и мелкие предприятия очистными сооружениями. На самом деле, со стороны республики Бурятия крупных предприятий, непосредственно находящихся на территории Байкала, уже нет. Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат закрыт. Там остались проблемы с прошлым экологическим ущербом. Этот вопрос решается. Новых сбросов не осуществляется. Но те санаторно-курортные учреждения, которые находятся, небольшие предприятия, базы отдыха и т.д. – они все работают без наличия очистных сооружений. И, наверное, это одна из главных проблем.
Вторая главная проблема – это рост в Байкале новых водорослей. Так называемых спирогир. Ученые доказали, что главной средой, способствующей их росту, являются химические вещества, которые находятся в моющих средствах. И одной из задач, стоящих сейчас и перед органами власти субъектов федераций, и перед природоохранными структурами, является ввести запрет на продажу и распространение на территории Прибайкалья таких моющих средств. По мнению ученых лимнологического института, которые занимаются вплотную проблемами Байкала, это резко улучшит состояние экосистемы Байкала.
Афонина:
- Получается, что уже от каждого из нас зависит чистота водных ресурсов и, если мы не будем применять подобные средства в быту, может, действительно ситуация изменится?
Вадим Анатольевич, вот мы сейчас с вами поговорили только об одном озере – о Байкале – безусловно, приезжают ученые, исследуют, смотрят, мы стараемся всеми силами в должном порядке поддерживать эту жемчужину мировую. Но давайте вспомним, что в советское время, например, был лозунг «повернем реки вспять». И поворачивали. Подстроим, что называется, водное богатство под нужды человека. Вот сейчас от такой политики отошли?
Никаноров:
- От такой политики отходят. Управление водными ресурсами строится на других принципах и уже практически ни у кого внутри страны нет желания поворачивать реки вспять. Хотя есть такие буйные головы в нашей стране и в соседних государствах, которые часто говорят о том, что Россия имеет слишком много воды и давайте делиться с соседними государствами, и предлагают перебрасывать ее в соседние государства, продавать ее за рубеж и т.д. Но пока, слава богу, таких серьезных попыток нет, потому что мы понимаем, что количество воды, то, которое мы имеем и о чем мы говорили с вами в первой части нашей передачи, они неравномерно распределено, во-вторых, оно подвержено цикличности. И если в один год этой воды много – мы имеем наводнения, паводки – то в другой год ее может не хватать. И мы входим, или какой-то регион нашей страны может входить в стадию маловодья. Таким образом, предугадать наперед, сможет ли Россия выполнять свои международные договора в течение длительного периода времени, поставляя воду куда-то за рубеж, мы, к сожалению, не можем. Поэтому я думаю, что необходимо отходить от такой политики и использовать воду на благо России внутри страны.
Афонина:
- А в чем те самые главные вызовы современности? Как бы вы их могли определить?
Никаноров:
- Если мы говорим о том, что происходит внутри нашей страны, то, как я уже сказал, это чередующиеся наводнения и чередующиеся с ними периоды маловодья. Это очень сложная система, которая зависит как от климата, от его изменения, так и от других факторов, технологических, в том числе. И если в принципе с наводнениями мы знаем, как бороться, при наличии водохранилищ мы срезаем пики паводков, набираем весной при должном прогнозе Росгидромета, опорожняем водохранилища и наполняем их паводковой водой, не пуская их ниже по течению, не давая затопить какие-то города, то в период маловодья все обостряется. Воды не хватает для каких-то целей, на которые ее использовали раньше, и начинаются проблемы. Проблемы в организациях, проблемы в судоходстве, проблемы в промышленности. Все дело в том, что в соответствии с водным кодексом при отсутствии должного количества водных ресурсов в первую очередь удовлетворяются потребности населения. Таким образом, мы ограничиваем потребление другими отраслями промышленности и воду подаем без ограничений – стараемся – на обеспечение населения, объектов экономики. Поэтому проблемы с маловодьем - это целая цепь проблем. В частности, у нас в течение нескольких лет были очень большие проблемы на Волжско-Камском каскаде. Это крупнейший каскад на европейской территории Российской Федерации и в течение нескольких лет был такой затяжной период маловодья. С этим были связаны с ограничения по судоходству, с этим были связаны и недогруз судов, неполная загрузка предприятий, которые использовали воду в районе Волжско-Камского каскада. Это было связано с ограничением туристического бизнеса, потому что верхневолжские водохранилища попадают частично и в систему Золотого кольца России, по ним возили корабли туристов, и это тоже приходилось ограничивать. То есть, вы понимаете, что, когда страна входит в период маловодья, это влечет за собой массу ограничений.
Афонина:
- Но вам же скажут – это стихия, собственно, кто это может предсказать и что с этим делать? Ну да, наверное, какой-то алгоритм действий есть на тот или иной случай, но выявить какую-то периодичность, наверное, невозможно. Это в какой-то степени снимает, наверное, определенную долю ответственности?
Никаноров:
- Выявить периодичность в принципе возможно, но иметь такие большие запасы воды, чтобы обеспечить период каких-то маловодных лет, очень трудно. Для этого нужны очень крупные водохранилища с многолетним периодом их работы. Таких водохранилищ у нас мало. В основном водохранилища у нас сезонного или годичного регулирования. Поэтому накопить воду на цикл маловодных лет, конечно, трудно. Выходом из этого является строительство новых водохранилищ, поддержание в рабочем состоянии уже имеющихся водохранилищ и, естественно, адаптация той структуры водохозяйственной, в которую входят и водные пути, и водозаборные сооружения предприятий, водозаборные сооружения ЖКХ. Под работу с низкими уровнями она как раз и есть решение этой проблемы вот в такой период.
Афонина:
- К сожалению, в истории новейшей России были ситуации, когда даже до человеческих жертв доходило. Я сейчас говорю об излишнем количестве воды… Такое ощущение, что не прислушиваются, что ли, к экспертам, не консультируются, например, с федеральным агентством водных ресурсов, когда устраивают эти несанкционированные застройки, а власти не реагируют на это, а потом дома у людей смывает и люди гибнут. Когда выясняется, что не соблюдаются элементарные меры безопасности нахождения возле водных объектов. Вот, кстати, наши радиослушатели знаете что пишут? Я зачитаю вам буквально пару таких сообщений. «Северный Донец. Берега реки завалены мусором. Противно смотреть. Толком ничего не предпринимается» - это сообщение из Белгорода. Егор из Твери пишет: «В целом доволен, за исключением застройки вплотную к рекам некоторыми товарищами, которые после себя мусор не убирают». «У нас город на Амуре, - пишет наш радиослушатель из Хабаровска, - состояние воды ужасное, купаться нельзя, рыбу ловить опасно. Загрязнение в основном идет со стороны «братьев-китайцев». И это великая российская река?». То есть, вопросы, наверное, даже не к самому полноводью рек или, наоборот, недостаточному количеству воды, а к тому, как к этому подходят и как с этим обращаются. Вот есть какая-то возможность ответить нашим радиослушателям на эти претензии?
Никаноров:
- Они абсолютно правы. Застройка вблизи рек, в так называемых водоохранных зонах или прибрежных защитных полосах – это и есть главная проблема. Дело в том, что, если бы соблюдались все нормы по застройкам, конечно, ущерба от наводнений было бы гораздо меньше. Но люди тянутся к воде и считают, что, чем ближе он построит дом или сделает какой-то приусадебный участок, то ему будет лучше. Действительно, в течение какого-то промежутка времени это удовлетворяет всех, но потом приходит большая вода, дом смывает или он стоит длительный промежуток времени под водой, теряет свои качества и люди пытаются воззвать к государству, чтобы им восполнили ущерб от наводнения.
Афонина:
- Да, но сейчас, насколько я понимаю, государство готово, например, идти на то, чтобы люди сами страховали в полном объеме свои жилища, которые находятся в такой опасной зоне и, соответственно, сами впоследствии оплачивали… если уж ты не можешь избавиться от своих собственных проблем, что тебе очень хочется жить у воды и при этом понимаешь опасность, тогда за это нужно платить. Есть еще одно интересное сообщение, которое касается состояния Симферопольского водохранилища. «Симферопольское водохранилище – крупнейший резервуар пресной воды в Крыму. Очень грустная картина. Страшная замусоренность береговой линии, никакая санитарная зона не соблюдается, прямо рядом с водой разъезжают автомобили, особенно в выходные и праздничные дни, на землю попадают горюче-смазочные материалы. Поскольку уровень воды все время меняется, все это рано или поздно попадает в воду. Просто варварское отношение – как со стороны местных жителей, так и со стороны городских властей, которые не могут навести порядок», - пишет Андрей.
Никаноров:
- Да, на самом деле таких примеров можно приводить очень много. Мы в агентстве у себя видим это постоянно, потому что к нам в огромном количестве приходят письма от людей, которые недовольны тем состоянием береговой линии водных объектов, использованием водных объектов на своей территории. И я скажу, что здесь полная ответственность за это состояние, за эти все вещи лежит на органах местного самоуправления, на субъектах федерации. Это связано с тем, что в соответствии с Водным кодексом, действующим у нас, 26-я статья его передала полномочия по управлению водными ресурсами на своей территории субъектам федерации.
Афонина:
- А вообще кто управляет водными ресурсами? Государство или как-то схема эта по-иному устроена? Для того, чтобы понять, может быть, у нас уже все реки в частной собственности, а мы об этом не знаем, - кто управленец?
Никаноров:
- Нет, реки у нас не в частной собственности и быть не могут. В частную собственность у нас могут попадать небольшие водные объекты, которые находятся на территории там одного какого-то земельного участка, карьеры небольшие, пруды – вот они могут быть в частной собственности. И их действительно активно в частную собственность переводят. Что же касается всех остальных водных объектов, то они все находятся в собственности государства. В федеральной собственности. Однако, как я уже сказал, федерация передала часть полномочий по их управлению субъектам федераций. Оставив за собой управление крупными водохранилищами, каскадами водохранилищ, которые имеют стратегическое для страны значение, а водохранилища, которые используются для хозяйственного питьевого водоснабжения двух и более субъектов федерации. Вот есть такой перечень водохранилищ и ими управляет федеральное агентство водных ресурсов.
Афонина:
- А для чего это сделано? Почему не субъекты федерации управляют? В чем опасность, если все это передать на усмотрение региональным властям?
Никаноров:
- Здесь в первую очередь, для избежания возможных конфликтов между соседями, между субъектами федерации по вододелению. Поэтому для избежания вот таких возможных конфликтов и для гарантированного обеспечения потребностей населения и промышленности в водных ресурсах этих субъектов федерации управляет этим государство. Структура управления водными ресурсами в России построена по бассейновому принципу. У нас 15 бассейновых управлений. Это наши территориальные органы. Вот они на своем месте следят за тем, чтобы все возможности крупных водохранилищ были использованы для удовлетворения потребностей того или иного субъекта. Для этого на территории этих бассейновых управлений создаются бассейновые советы, в которые входят представители субъектов федераций, крупные водопользователи, другие заинтересованные лица, которые вместе решают все возникающие на территории бассейна всего проблемы. Такие заседания бассейновых советов проходят не менее двух раз в год и там, кроме того, что решаются насущные проблемы вот сегодняшнего дня, идет планирование мероприятий на перспективу, обсуждаются вопросы того, что нужно сделать и по каким водным объектам в ближайшее время. И эти планы потом закрепляются субъектами в виде каких-то своих региональных программ по использованию водных ресурсов, и по ним субъект и в целом бассейн двигаются.
Афонина:
- Давайте мы сейчас вновь обратимся к нашим радиослушателям – довольны ли вы состоянием рек и озер? И нам дозвонился Александр. Добрый день.
Александр:
- Доброго дня. Как вы и говорили, у нас Волго-Донской бассейн, город Белгород, река Северский Донец, протекает по двум государствам. Вопиющий случай! К сожалению, у нас власти не обращают на это внимания, водохранилище мельчает, цветет. Мы, жители, которые уже давно живем, неоднократно обращались, но земля разворовывается… у нас власть не меняется 25 лет в области… и хотелось бы спросить – были или не были вы когда-нибудь в нашей многострадальной с точки зрения воды области?
Афонина:
- Вадим Анатольевич, в Белгородской области были?
Никаноров:
- Да, конечно. И не только в Белгородской области, я проехал в свое время весь бассейн Северского Донца, знаю все проблемы, которые там есть. Там действительно река начинается в Белгородской области, проходит через Украину и заканчивается в Ростовской области, впадая в Дон и неся туда всю ту гадость, которая накопилось за все время течения Северского Донца. Действительно, река в очень неудовлетворительном состоянии. Как на территории Белгородской области, так и на территории Украины. Туда сбрасывается огромное количество всяких запрещенных, будем говорить, веществ… Когда наши отношения с Украиной были лучше, на уровне межправительственной комиссии обсуждались каждый год эти проблемы, существовали лаборатории, которые отслеживали качество воды как в Белгородской области, перед подачей ее на Украину, так и в Ростовской области, когда мы отслеживали то, что Украина сбрасывает нам. Ситуация была более-менее удовлетворительная. А сейчас же мы продолжаем замерять то количество загрязняющий веществ, которые попадают к нам с территории Украины, но сделать, к сожалению, с этим пока ничего не можем. Единственное, успокаивает, что в связи со сложившейся ситуацией в Донбассе промышленность сейчас практически не работает там, поэтому сбросы в Северский Донец минимизированы.
Что же касается непосредственно Белгородской области, то, конечно, надо обратить внимание местному руководству, губернатору, на состояние реки Северский Донец, и мы со своей стороны тоже попросим Донское бассейновое водное управление, в прерогативу которого входит надзор за состоянием водных ресурсов Белгородской области, рассмотреть на ближайшем бассейновом совете то состояние реки и водохранилищ, которые находятся на территории Белгородской области, обсудить его и принять какие-то экстренные, а, может быть, и плановые решения.
Афонина:
- Да, мы вышли на ту тему, которая так же, думаю, интересует наших радиослушателей. Получается, что совместное использование водных ресурсов разными государства – это приводит порой к достаточно серьезным конфликтам. Давайте вспомним конфликт между Турцией и Сирией из-за Тигра и Евфрата. Между Египтом, Суданом и Эфиопией из-за реки Нил. Между Израилем, Палестинской автономией и Иорданией из-за бассейна реки Иордан. У нас в Средней Азии постоянно идут эти конфликты из-за дележа водных ресурсов. Да, вот ученые еще, кстати, напугали, что первый ядерный конфликт на нашей планете вспыхнет не между Россией и США, а между Индией и Пакистаном из-за проблем вокруг доступа к питьевой воде на полуострове Индостан. То есть, здесь получается уже такая тема довольно глобального конфликта, который может развернуться из-за обычной, как нам кажется, пресной воды. Россия в этом смысле не подвержена таким влияниям, опасениям, возникновениям определенных конфликтов? Ведь наши реки, как мы понимаем, тоже не являются только нашим благосостоянием и только нашей прерогативой использования? Вот один из примеров вы сейчас привели. А есть ли еще другие? Какие конфликты могут возникнуть? Где болевые точки?
Никаноров:
- Да, проблема водопользования в мире становится важнейшим фактором, который влияет на экономику, социальную сферу, на обеспечение региональной и национальной безопасности. И вот я хочу процитировать, что в докладе всемирного экономического форума 2015 года «Глобальные риски» был выдвинут водный кризис как первостепенная опасность для человечества по величине ожидаемого влияния. Авторы доклада предполагают, что потребность в воде к 2030 году будет превышать располагаемые водные ресурсы на 40%. Это очень свежие данные и не прислушиваться к ним невозможно. Что касается России, как я уже говорил раньше, Россия принадлежит к числу стран, наиболее обеспеченных водными ресурсами и среднемноголетние возобновляемые ресурсы России составляют 10% от мирового речного стока. Это второе место в мире после Бразилии. То есть, в принципе, водный кризис России не грозит. И в среднем у нас по стране на одного человека приходится чуть более 30 тысяч кубометров в год воды. Что значительно превышает установленный ООН критический показатель. А он равен 1,7 тысяч кубометров. То есть, разница заметна. И даже вот этот минимальный уровень, установленный ООН, он гарантирует обеспечение минимальных нужд населения, экономики и сохранения окружающей среды.
Афонина:
- Да, это, скорее, ответ на вопрос одного из наших радиослушателей, наверное, уже финальная такая реплика, вот пишет один из тех, кто нас слушает: «Вода уходит под землю. Вместо добываемых полезных ископаемых, мы умрем от жажды». Не умрем, говорит нам эксперт в нашей студии, да, я так поняла, Вадим Анатольевич?
Никаноров:
- Да, абсолютно верно.
Афонина:
- Без пресной воды мы не останемся, вот так. Ну, спасибо огромное! С нами в студии был временно исполняющий обязанности руководителя федерального агентства водных ресурсов Вадим Никаноров.